Упоминание о таком симптоме можно часто встретить в литературе, где его называют склонностью к манипуляции, видят в этом черты инфантильности, психоаналитические трансферы и пр.
Если говорить коротко, нужно просто обратить внимание на то, что алкоголики очень легко очаровываются и также легко и, практически неизбежно, разочаровываются в разнообразных людях, явлениях, предметах.
Поскольку процессы, связанные с течением зависимости довольно длительны, часто окружающие и специалисты замечают только первую фазу, говоря о повышенной чувственности алкоголиков. Но нужно понимать, что за очарованием наступит и разочарование.
Объектом этих переживаний чаще всего служит человек, хотя, возможно, на это чаще обращается внимание тех, кто наблюдает. При более серьезном анализе видно, что больной также может «влюбиться» в предмет (автомобиль, интерьер, мелкое украшение), явление (время года, море, горы, профессия), философские идеи... да, практически все, что может привлечь внимание. Больные утверждают, что сделали для себя открытие. Они не сомневаются, что это увлечение даст им то, что они так долго искали. Эмоциональный фон приподнят, больные радуются тому, что им повезло.
Часто это привязано к персоналу, к врачу, или какому-то другому человеку, которого больной начинает превращать в кумира. Если объект восхищения не знаком с полной картиной, он часто также начинает испытывать радость или даже гордость за себя, за успешный результат, наконец, за больного.
Можно проследить 3 этапа.

Первый: Восхищение.

Алкоголик искренне восхищен встречами. Он рад тому, что на его жизненном пути оказался этот персонаж, или группа людей, например, группа АА. Больные делают для себя открытия, суть которых, как правило, заключена в общеизвестных философских или моральных правилах, но в тот момент для алкоголика это имеет какое-то особое, чуть ли не мистическое значение. Больные поражены тому, что раньше это знали, но не понимали глубины высказывания. Часто повторяют одни и те-же фразы, пользуясь ими как девизом или молитвой. Иногда это слова из священных писаний, иногда просто крылатые выражения, иногда какая-то фраза, вычитанная из беллетристики. Например «не нужно быть самым лучшим человеком, достаточно быть просто человеком», «всему свое время», «делай то , что тебе нужно» и т.д.
Оценка происходящего со стороны больного в это время резко позитивная, но нет критического отношения. Человек часто может показывать самоанализ, но он настолько поверхностный, и настолько привязан к «главной» идее, которая начинает носить сверхценный характер, что говорить о результатах такого самоанализа не приходится. Больные готовы растерзать всякого, кто посмел посягнуть на «святое», и предположить, что объект восхищения может быть не совершенен. При этом эмоции положительные, что дает чувство правоты. Человек не согласен ничего обсуждать. Он или агитирует, или перестает говорить, завершая разговор фразой: «я же вижу, что мне хорошо!»
Это состояние настолько напоминает опьянение, что окружающие часто так и говорят: «от теперь торчит от рыбалки..» Хотя рассматривают это как шаг вперед. Дескать, пусть уж лучше так, чем будет пить. Мало кто сомневается в том, что существовать без зависимости вообще возможно, и потому некая «смена» одной на другую рассматривается как положительная динамика. Некоторые неопытные специалисты даже считают, что их главной задачей является подобрать новую форму зависимости для больного, чтобы было «чем-то заполнить пустоту».
Показательно отношение больных к пьющим людям на этом этапе. Алкоголики на стадии восхищения, как правило, презирают тех, кто продолжает употреблять. Иногда они понимают, что это нехорошее чувство, и выдают его за сострадание, но это, все-таки, скорее унижающая жалость. Они часто любят рассказывать о том, как плохо их друзьям, удивлены, «как те не могут понять, что пить плохо», и т.д. Всячески рекламируют «свой метод».
Длится это этап несколько месяцев, около полугода.

Затем наступает второй: Авторитарность.

После нескольких месяцев больной начинает считать, что он многое понял, и что теперь ему уже полагаются какие-то или привилегии, или, по-крайней мере, определенный авторитет в деле сохранения трезвости.
Эмоции уже не так интенсивны, это должно создать фон для появления критического отношения к себе. Но, увы! Мешает чувство своего превосходства. То, что раньше вызывало восторг, теперь начинает превращаться в твердую убежденность. Человек уверен в том, что он уже никогда не выпьет, потому, что все понимает, все прошел, все осознал. В своем заблуждении он опирается на тот «значительный» срок трезвости, который уже получил, забывая о том, что алкоголизм не имеет «срока давности».
В беседе с новичками такие люди ведут себя уже по-другому. Они не агитируют, осознав, что были неправы, навязчиво всем предлагая свой образ жизни. Они теперь «учат». То есть сам больной в это время все равно остается закрытым для чужих мыслей. Но, если раньше, он не видел ничего за блестящей мишурой восторга, теперь он не может разглядеть людей, с высоты «своего полета». К тем двум- трем девизам, которые использовались вначале, прибавляется еще несколько, причем старые иногда забываются. Показательно, что девизы начинают носить все более и более риторический, туманный характер, что понимается самим больным, как приобретение мудрости. Например, больные выхватывают какую-то фразу, не имеющую смысла без контекста: «и пошел дальше по своей дороге...», «ветер дует, вода течет» и т.д.
Нужно ли говорить, что в это время они становятся «кумирами» для новичков, которые сейчас находятся в состоянии восхищения? Эта цепочка может быть довольно прочной, поскольку оба заблуждения органично дополняют друг друга.
Особенно явно это можно наблюдать на группах АА. После полугода, член сообщества буквально требует каких-то «должностей»: ведущего, председателя, спонсора, не прислушиваясь к названию того, что он делает. Когда ему говорят, что это не «должность» и не «звание», а «служение», он соглашается, не понимая разницы в словах.
Стоит отметить, что материальное благосостояние к этому времени улучшается. Не все стали зажиточными в общепринятом понимании этого слова, но, тем не менее, даже экономя на запоях и их последствиях, финансов становиться больше. К сожалению, это приводит к еще большему высокомерию, убеждая больного в том, что у него теперь «все хорошо».
Члены семьи видят эти изменения, но реагировать им довольно тяжело. Во-первых, они все еще бояться повторения того, что было, и часто предпочитают помалкивать. А, во-вторых, формально «все хорошо». Работает, деньги есть, не пьет, ну, что еще нужно? Не на что жаловаться! Даже если они и указывают больному на то, что он в последнее время стал невыносим, встречают обиду и агрессию. Алкоголик начинает утверждать, что в семье его не понимают, что ему на группе лучше, чем дома. Это и понятно, там есть новички, заглядывающие ему в рот, когда он говорит. Жена начинает думать, что АА это секта, что ему «промыли мозги» и делает все, чтобы он не попал на группу.
Хотя и на группе ему не очень уютно. Он все время пытается комментировать, давать советы, что вызывает звонок колокольчика. Так что беседы в «курилке» ему нравятся больше, начинают восприниматься, как «суть программы».
Если человек получил этот срок трезвости благодаря медицинской процедуре (Эспераль, кодирование), он начинает утверждать, что он хорошо знаком с методом, фамильярно говорит о враче, хотя признает его бесспорный авторитет, ведь именно его он делал кумиром раньше. Рекомендует всем обратиться к этой методике, не признавая никакие другие. Эти рассказы часто интерпретируются как положение о том, что врачи против АА, церкви, и т.д. Хотя это мнение только самого больного. Врач так не утверждал, напротив, многие рекомендовали продолжение лечения.
Приносит ли авторитарность чувство радости? Нет. Как ни странно, но это состояние довольно мучительное. Какой-то стороной души человек понимает, что делает что-то не правильно, но что, сам понять не может. Ему нужно постоянно самому себе объяснять, почему он прав. Это вранье самому себе отнимает много сил и эмоций.
Переживания становятся все более формальными. Человек не может радоваться за успехи окружающих, хотя старается изобразить улыбку. Радость же за свои успехи довольно быстро исчерпывается. Как известно, алкоголики ненастны.

Так или иначе, но, примерно, через год-полтора, больной погружается в третью стадию: разочарование.

Описывая этот период, на ум приходит только одно сравнение: кошмар. Но нужно понимать, что это какой-то своеобразный, веселый кошмар. Если бы я был художником, передо мной стояла бы очень сложная задача: изобразить портрет человека с грустным, обреченным взглядом, но улыбкой на устах.
Это период разрушения несбыточных надежд, переоценки всего, что было ценно, утрата ориентиров, и радостного втаптывания в грязь того, что ранее боготворил. Это можно назвать отчаянием, но это какое-то эйфоричное отчаяние.
Больные приходят к выводу, что их недооценили, что все, что они делали до сих пор, не что иное, как ерунда, переливание из пустого в порожнее. Они начинают оценивать свои достижения, и видят, что их явно недостаточно. Как в финансовом плане, так и в оценке их окружающими.
При этом объективно их положение может быть довольно хорошим, что вызывает удивление и непонимание у близких. Дескать «все есть», «что ни попросит, все ему предоставлено», «не понятно, чего не хватает».
Если продолжать аналогию с «высоким полетом», теперь наступает период «падения Икара». Не скажешь,что он добрался до Солнца, просто надоело лететь.
Могут смениться девизы. Теперь они становятся какими-то брутально категоричными: «все чушь», «однова живем», или даже «все есть суета и пустая ловля ветра».
Конечно, именно в это время человек нуждается в помощи. Но способен ли он ее принять? Ведь его дистанция от людей настолько велика, раздвинута высокомерием, которое он пережил в авторитарности, что обратиться за помощью ему просто не к кому. Кумиры повержены, но и равных нет. Он сам кумир, который падает со своего пьедестала.
Если больной пользовался программой АА, он, как правило, просто перестает ходить на группу. Утверждает, что ему там скучно, нечего делать, что все, кого он там знал, или стали большими людьми, или запили. Ему кажется, что он вырос из этих штанишек, а новых нет. Если и ходит, то делает это формально, никого не слышит, или читает, или демонстративно играет в телефоне. Во время высказывания, жалуется на жизнь, «сливая негатив», как ему кажется.
Те, кто пользовался медицинской помощью, начинают разочаровываться во врачах. Это разочарование настолько древнее и повсеместное, что его и описывать не стоит. Очевидно, с древних времен люди ждали от врачей чуда, и потому все их действия так и воспринимались. Больные не сомневаются в том, что придя к доктору они покупают чудеса, и когда не получают «полного счастья», считают, что их обманули.
Хочется еще раз обратить внимание на то, что эмоциональный фон в это время приподнят. Больные это видят как радость понимания истины. Они довольно весело ломают тот карточный домик, который строили. Это чувство эйфории им нравиться. Хотя они и видят, что летят вниз, но «встречный ветер» вызывает улыбку.
Логично, что это состояние заканчивается срывом, но не все так просто.
Дело в том, что не всегда это срыв может быть запоем. Иногда это эмоциональный срыв. Были случаи суицида.

Хочется отметить, что мало кому удалось миновать эти периоды. Но это не повод для отчаяния. Есть и будут много алкоголиков, которые пройдя по этой «дороге тьмы» «не убоялись». Пережив эти «детские болезни» трезвости, они продолжали двигаться дальше, не забывая о своем несовершенстве, что вызывало у них чувство причастности к человечеству,а не разочарование, «продолжали самоанализ, и, если допускали ошибки, сразу признавали это».

Автор: Стеценко Олег Викторович, ne-pey.ru