Как правило, эту историю рассказывают созависимые, и выглядит она, с разными вариациями, примерно так:
- Когда мы познакомились, я не могла в него не влюбиться! Он был такой галантный, такой внимательный, все время пытался мне угодить. Если я болтала часами, он слушал. Мне очень понравилось, что у него нет друзей, он никуда без меня не ходит. Говорил мало, в основном о том, как нам будет хорошо вместе. Ну как было такого не полюбить? Он говорил, что раньше пил, но сейчас все в прошлом, теперь у него другая жизнь, и я решила ему об этом не напоминать. Пусть это останется его тайной.
Но потом, через год-два, когда мы уже вели совместное хозяйство, он начал понемногу выпивать. Сначала все было в порядке, выпьет в компании одну-две рюмки, и все, но потом у него начались настоящие запои!!! Стал агрессивным, когда пьяный, а когда трезвый, ходит как побитая собака, извиняется, потом становится нервным, и опять начинается запой. Но я же не могу теперь от него отказаться! Мы же в ответе за тех, кого приручили! Что мне с ним делать?
Если быть предельно точным в описании этого периода трезвости, нужно отметить, что события не всегда развиваются столь трагично. Я, как врач, вижу тех, кто ко мне обращается. А разве будут идти к врачу для того, чтобы рассказать о том, как все хорошо?
Но, так или иначе, первое время люди, решившие прекратить употребление, очень часто именно так себя и ведут.
Как правило, речь идет о мужчинах, как правило, им около 40 лет. Образование, национальность, вероисповедание или профессия не имеют значения, как и все, что происходит в клинике алкоголизма. Значимыми являются только время и попытки изменить себя. Как правило, это алкоголики, или наркоманы, которые добрались до определенного «дна», хотя это совсем не значит, что они там родились, или выросли. Многие из них, наоборот, из благополучных семей, с хорошим образованием. Как правило, это люди, которые уже обращались за помощью к специалистам, и потому они довольно легко могут говорить о своей зависимости.
Первым и, пожалуй, ведущим признаком этого периода, является то, что эти больные активно ищут отношений. С точки зрения окружающих, да и по логике самого больного, они считают, что им нужна, если не семья, то хотя бы близкий человек. Однако, нужно понимать, что психика этих больных еще не стабильна, и потому, они это делают, как, впрочем, и все, несколько неистово. Не ждут от судьбы, когда она им подарит любовь, а активно сами предпринимают действия, направленные на поиск. Участвуют во встречах, клубах знакомств, ищут предложения в газетах и в сети. Просто ходя по улице, присматриваются к лицам женщин. Сами они описывают это поведение не как ожидание чего-то великого, а как некую потребность: «нужно к кому-то прилепиться».
У многих из них остались семьи и дети, но возвращение, несомненно, более мучительно, чем попытка начать все «с нуля».
По некоторым причинам, именно в этом возрасте существует довольно большой процент одиноких женщин. Они, как правило, тоже были замужем, но потом расстались, по разным причинам. Сами они не любят распространяться о том, почему их семьи распались, а если и говорят, то сваливают всю вину на первого мужа. Бытовая логика, в которой участвуют подруги и некоторые неопытные психологи, им подсказывает, что нужно просто «все забыть» и начать заново. Мало кто из них склонен к анализу того, что случилось. Практически никто не пытается искать в прошлом свои недостатки. Наоборот, модная сейчас идеология «позитивного мышления» навязывает мировоззрение при котором нужно всех обвинять, и ни в коем случае не заниматься самоанализом, чтобы не «понизить самооценку».
Одним словом у наших больных есть благодатная почва для этих поисков. Это не занимает много времени. Становится более простым, чем могло бы показаться.
Хотелось бы отдельно отметить именно эту простоту, потому, что алкоголик очень нуждается в простоте решений.
Ему кажется, что на самом деле, он заслуживает более достойной судьбы, чем та, что «ему предоставили». Его не покидает мысль о том, что до сих пор все, что ему мешало – это опьянение. Не алкоголизм, как психическое заболевание, а просто опьянение. И теперь, когда он, как ему кажется, «решил эту проблему», все будет происходить просто и легко.
В этом периоде больные довольно неоднозначны. С одной стороны, они чувствуют некую постоянную эйфорию. Чем она вызвана с точки зрения физиологии, я не берусь объяснить точно, но многие процессы настолько очевидны, что, пожалуй, и не нуждаются в научном поиске. Организм начинает «отдыхать» от хронической интоксикации, работоспособность повышается. Нормализуется сон и питание. Алкоголик начинает чувствовать себя более спокойным, уравновешенным. Постепенно уходит постоянное чувство вины, отчаяния и раскаяния. Появляется уважение и себе и даже достоинство.
Но нет пока навыков трезвой жизни, и потому, как и ранее, больные плохо рассчитывают время и нагрузки. У больных не сформированы те черты личности, которые могут обеспечить настоящую, длительную трезвость, они легко ранимы, подвержены стрессам, инфантильны.
Для того, чтобы ситуация оставалось по-настоящему, стабильной, больной должен научиться находить различия в таких понятиях, как «хочу и нужно», «удовольствие и радость», «достоинство и гордость». Но этого, к сожалению, пока нет. Просто не может сформироваться за такой короткий период. Хотя самому больному так не кажется, что резко ухудшает прогноз.
Больные еще не обладают способностью быть предельно откровенны по отношению к самому себе, зато есть огромный навык «договариваться с совестью».
Многие из них, потом анализируя этот период, говорят, что у них тогда все еще работал старый механизм «второй задачи». Выполняя какие-то действия они не до конца сами верили в искренность своих слов и убеждений. Знакомясь с женщиной, они говорили ей комплименты, в которые сам не верили, но считали, что это хорошо, потому, что видели улыбку на ее лице. То, что они для нее делали, они сами периодически рассматривали, как некое «вложение», возможность дать ей почувствовать себя должной. По-детски не сомневаясь в том, что все знают «правила игры», они иногда «врали во спасение», считая, что она понимает, что они не честны, но принимает это.
Фактически часто приходится видеть ситуацию, в которой он играет какую-то роль, как актер в спектакле, а она не понимает, что это всего лишь спектакль, или, что еще хуже, понимает, но делает вид, что ее это устраивает.
В случае алкоголизма у больного нет этой способности – испытывать уважение к людям. Либо человек сам пытается его в себе развить, либо оно не появится. «Само по себе» это чувство не присуще личности, склонной к зависимости.
Алкоголик, имея «механизм ненасыщения», не сможет быть доволен тем, что ему дают взамен, хотя очень рассчитывает на «получение дивидендов». Его глубокая убежденность в том, что весь мир ему должен, будет какое-то время скрыта под чувством первичного счастья. Но это состояние ему рано или поздно надоест. Захочется чего-то большего, и, будьте уверены, что это «большее» ему никто не сможет предоставить потому, что он и сам не знает что это.
Если характеризовать этот период одной фразой, это, пожалуй, состояние, в котором человек не может найти грань между понятиями «смирение» и «унижение». Больной пытается испытать смирение, как правило, просто испытывает естественную потребность, но старые механизмы мышления вместо этого предоставляют навык унижаться. Созависимые описывают некие «подвиги», которые больные совершали в этот период: «..он мне стриг ногти на ногах!», «..полчаса простоял под дождем, чтобы меня дождаться!» Женщины наивно полагают, что это проявления любви. Нет, это попытка унизится с целью почувствовать себя «героем».
Прогноз этого состояния зависит от того, насколько человек в это время будет серьезно относиться к приобретению новых навыков жить. При этом нужно понимать, что, порой, даже посещение групп АА, не спасает от заблуждений. Хотя только там с ними и можно разобраться.
Рассчитывать на то, что этого периода не будет вообще, по моему мнению, наивно. Это биологический феномен, с которым спорить просто глупо.
Автор: Стеценко Олег Викторович, ne-pey.ru
